Андреас Энгквист: «Лучший шведский игрок? Умарк»

Интервью шведского нападающего «Салавата Юлаева»

Шведский центральный нападающий Андреас Энгквист три года провёл в «Атланте», где зарекомендовал себя пусть не самым ярким, но очень старательным и полезным хоккеистом. «Атлант» прекратил своё существование, но вторую половину прошлого сезона Энгквист провёл в ЦСКА, где некоторое время был даже игроком ударного звена вместе с Александром Радуловым и Игорем Григоренко. Плей-офф, правда, пришлось пропустить из-за травмы. Из-за неё же всё лето было непонятно, станет ли всё-таки Энгквист игроком «Салавата Юлаева» или нет.

— Что за травма не позволила вам доиграть до конца предыдущий сезон?
— Это была травма запястья. Я получил её в первом матче плей-офф. Поначалу казалось, что она не очень серьёзная, но потом после плей-офф пришлось сделать операцию.

— Сергей Фёдоров и Дмитрий Квартальнов тогда говорили, что вы скоро должны вернуться на лёд. Никто не догадывался о степени тяжести?
— Я ездил к врачам, они поставили диагноз, я несколько недель тренировался, планировал вернуться на лёд, а потом сделал ещё один дополнительный рентген, который показал, что у меня там трещина.

— Как вы отреагировали на обмен в «Салават Юлаев»?
— Я поговорил с Умарком, он тоже ехал сюда, так что я был воодушевлен. Здесь всегда было интересно играть, когда я выступал за «Атлант». В Уфе хорошая арена, так что я отреагировал положительно.

Существовала возможность, что вы так и не останетесь в «Салавате Юлаеве» из-за своей травмы?
— Я сделал операцию в апреле, это было уже довольно поздно, но я внимательно занимался процессом восстановления, и медобследование показало, что я в порядке.

— То есть были уверены, что к началу сезона будете готовы?
— Я не был уверен, потому что летом в запястье были не самые хорошие ощущения, но здорово, что в итоге я успел восстановиться к первым матчам.

— У вас в карьере были сезоны, которые вы сыграли без травм от начала до конца?
— Да всегда какие-нибудь повреждения бывают. Сезоны длинные, чаще всего что-нибудь да происходит.

— Как вы проводили время, когда не могли играть?
— Во время плей-офф я старался вернуться в игру, потому что врач сказал, что большой проблемы нет, поэтому где-то недели четыре я каждый день тренировался на льду. Никто не думал, что я не смогу играть.

— А после операции?
— Я занимался на велотренажёре, бегал, делал всё, что угодно, за исключением того, где нужно было использовать руку.

— Свободного времени, наверное, много появилось?
— Было тяжело, потому что я не мог взять на руки детей. У меня сын родился в январе, а я его поднять не мог.

— У вас большая семья?
— Двое детей и жена.

— Они здесь в Уфе?
— Да.

— Как им тут? Нравится?
— Да, нравится. Хороший город, прекрасные люди.

— А как же язык?
— Может быть, потому что я общаюсь с партнёрами по команде в раздевалке, я выучил больше русских слов, но вообще всё нормально, потому что большинство людей хотя бы немного знает английский.

— Вы приехали в КХЛ перед локаутом в НХЛ, его угроза повлияла на ваш переезд?
— Нет, я два года пытался пробиться в НХЛ и не очень в этом преуспел, поэтому решил попробовать что-то новое. Когда появилась возможность приехать в КХЛ, я ответил, что готов.

— У «Атланта» в то время был шведский тренер Янне Карлссон, это имело значение?
— Конечно, с ним мне было проще втянуться в новые условия, но он проработал всего два месяца, после чего его заменил Сергей Светлов. Зато были шведские игроки Патрик Закриссон и Юнас Андерссон, потом Виктор Столберг подъехал. Но всё-таки, в первую очередь, я рассматривал переезд как попытку попробовать что-то новое.

— Множество игроков «Атланта» теперь выступает за «Спартак», вы тоже должны были там оказаться?
— Нет, но я даже не знаю, я ведь уже покинул «Атлант», поэтому не знаю, как там всё на самом деле происходило.

— Как финансовые проблемы «Атланта» влияли на вас?
— Ну конечно, ты чувствуешь, что есть проблема, но в то же время мы должны выполнять свою работу на льду и надеяться, что проблема разрешится. Ведь игроки не могут повлиять на ситуацию, они должны просто продолжать играть в хоккей.

— Вам приходилось себе в чём-то отказывать?
— В конечном итоге мы всё равно знали, что вопрос решится. «Атлант» в прошлом сезоне продал игроков и получил возможность расплатиться со всеми.

— Вам остались что-нибудь должны?
— Нет, ничего.

— Вы здорово заиграли в ЦСКА после своего прихода туда, выходили в первой тройке, забивали голы, куда всё пропало через несколько матчей?
— Не знаю, я чувствовал себя хорошо, но иногда так бывает, что шайба не идёт в ворота, хотя ты наносишь много бросков.

— Как вам игралось вместе с Александром Радуловым?
— Он очень хороший игрок, один из лучших с кем мне вообще доводилось когда-либо играть. Я понимаю, почему его до сих пор так любят в Уфе.

— Он очень эмоциональный, тяжело с ним общаться?
— Он очень вовлечён в игру, и он отличный парень и на льду, и за его пределами.

— В прошлом сезоне ЦСКА обыграл «Слован» 12:0, а вы умудрились не набрать ни одного очка. Как такое возможно?
— Я не знаю, это была одна из тех игр, когда моя тройка ничего не забила, но мы же выиграли, это хорошо!

— В этом сезоне в КХЛ играет 26 шведов, каждый год это число растёт, как вы думаете, почему?
— КХЛ очень хорошая лига, многие хоккеисты хотят попробовать себя в НХЛ, а если у них не получается, то все знают, что КХЛ вторая лига в мире после НХЛ. Все хотят играть на самом высоком уровне, поэтому и приезжают.

— Этим летом в НХЛ уехало несколько сильных российских игроков, и многие болельщики считают, что КХЛ стала слабее, как вам кажется?
— Всё равно в лиге осталось очень много хороших игроков, я понимаю, почему люди уехали, НХЛ – мечта каждого хоккеиста, не важно, откуда он родом. Но, на мой взгляд, КХЛ продолжает держать уровень.

— «Салават Юлаев» одна из самых шведских команд КХЛ, здесь сразу три шведа. С одной стороны, вам так комфортно, с другой – не сказывается ли на команде то, что вы больше общаетесь друг с другом внутри маленькой группы?
— Понятно, что мне со шведами проще, но вообще все общаются со всеми. Я знаю не так много русских слов, но что-то знаю, могу участвовать в разговорах в раздевалке, так что не думаю, что здесь есть какая-то проблема.

— У вас есть шведские друзья из других команд КХЛ?
— Да, я, конечно, не знаком со всеми, но большинство я знаю. Мы пересекались либо в молодёжных командах, либо в национальной сборной.

— В молодёжном «Юргордене» вы играли с Патриком Хорнквистом, который начал сезон в одном звене «Питтсбург Пингвинз» с Евгением Малкиным и Сергеем Плотниковым, а сейчас играет вместе с Сидни Кросби, он с детства был талантливым парнем?
— У него есть талант, но его главная черта – трудолюбие. Он всегда очень много работал каждый день. Патрик отличный игрок, я рад, что у него всё хорошо в НХЛ.

— Кто лучший шведский хоккеист из тех, с кем вы играли вместе?
— Хм… Может быть… В общем, Умарк!

— Потому что вы сейчас с ним играете?
— Мы и за сборную на различных турнирах вместе играли. Умарк очень хорош, так сразу сложно вспомнить, кто ещё.

— Что вообще побудило вас начать заниматься хоккеем в детстве?
— Мой отец играл во второй шведской лиге…

— Профессиональной?
— Не очень. Но в любом случае я смотрел, как он играет, катался на коньках где-нибудь рядом. Я играл в футбол и в теннис, в разные другие виды спорта, но хоккей для меня всегда был номером один.

— В молодости от вас ждали, что вы станете новым Матсом Сундином, как вы относились к таким сравнениям?
— Наверное, они появились, потому что я тоже высокий и праворукий. И так же, как Сундин, в молодости играл за «Юргорден», то есть существуют какие-то общие моменты. Конечно, Сундин был одним из моих кумиров в детстве, поэтому было забавно слышать что-то такое.

— Вы расстроены, что не стали новым Сундиным?
— Никто не стал таким, как он, так что я не очень расстроен!

Источник: официальный сайт ХК «Салават Юлаев»

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *